Неточные совпадения
Уж восемь робертов сыграли
Герои виста; восемь раз
Они места переменяли;
И чай несут. Люблю я час
Определять обедом, чаем
И ужином. Мы время знаем
В деревне без больших сует:
Желудок — верный наш брегет;
И кстати я замечу в скобках,
Что речь веду в моих строфах
Я столь же часто о пирах,
О
разных кушаньях и пробках,
Как ты, божественный Омир,
Ты, тридцати
веков кумир!
Старик Обломов как принял имение от отца, так передал его и сыну. Он хотя и жил весь
век в деревне, но не мудрил, не ломал себе головы над
разными затеями, как это делают нынешние: как бы там открыть какие-нибудь новые источники производительности земель или распространять и усиливать старые и т. п. Как и чем засевались поля при дедушке, какие были пути сбыта полевых продуктов тогда, такие остались и при нем.
Она улыбнулась и немного спустя уже сама заговаривала со мной. Я не видал существа более подвижного. Ни одно мгновенье она не сидела смирно; вставала, убегала в дом и прибегала снова, напевала вполголоса, часто смеялась, и престранным образом: казалось, она смеялась не тому, что слышала, а
разным мыслям, приходившим ей в голову. Ее большие глаза глядели прямо, светло, смело, но иногда
веки ее слегка щурились, и тогда взор ее внезапно становился глубок и нежен.
А. Белый характерен для
разных течений начала
века, потому что он не мог оставаться в чистой литературе и в эстетическом сознании, его символизм носил мистический и оккультический характер, он отражал все духовные настроения и искания эпохи.
Хомяков и славянофилы, Вл. Соловьев, Достоевский, народные социалисты, религиозно-общественные течения начала XX
века, Н. Федоров, В. Розанов, В. Иванов, А. Белый, П. Флоренский — все против индивидуалистической культуры, все ищут культуры коллективной, органической, «соборной», хотя и по-разному понимаемой.
Это самая веселая комната, освещенная темно-красным фонарем с потолка. По стенам —
разные ископаемые курганные древности, целые плато старинных серег и колец, оружие — начиная от каменного
века — кольчуги, шлемы, бердыши, ятаганы.
Каждый раз на новом месте отцовской службы неизменно повторялись одни и те же сцены: к отцу являлись «по освященному
веками обычаю» представители
разных городских сословий с приношениями.
Большой лес всегда состоит из дерев
разных возрастов: отживающие свой
век и совершенно сухие во множестве других, зеленых и цветущих, незаметны.
Имею же я право не быть ханжой и изувером, если того хочу, а за это, естественно, буду
разными господами ненавидим до скончания
века.
Жизнепонимание общественное входило в сознание людей
веками, тысячелетиями, проходило через
разные формы и теперь уже взошло для человечества в область бессознательного, передаваемого наследственностью, воспитанием и привычкой; и потому оно кажется нам естественным. Но 5000 лет тому назад оно казалось людям столь же неестественным и страшным, как им теперь кажется учение христианское в его настоящем смысле.
Человек древнего мира мог считать себя вправе пользоваться благами мира сего в ущерб другим людям, заставляя их страдать поколениями, потому что он верил, что люди рождаются
разной породы, черной и белой кости, Яфетова и Хамова отродья. Величайшие мудрецы мира, учители человечества Платон, Аристотель не только оправдывали существование рабов и доказывали законность этого, но даже три
века тому назад люди, писавшие о воображаемом обществе будущего, утопии, не могли представить себе его без рабов.
Брошенная, оставленная всеми, старая дева еще более исполнилась негодованием и ненавистью, окружила себя
разными приживающими старухами, полунабожными и полубродячими, собирала сплетни со всех концов города, ужасалась развратному
веку и ставила себе в высокое достоинство свое бесконечное девство.
Не поверите: ведь она с ним четырех слов не молвила, а я только посоветовала, а она, моя голубушка, хоть бы слово против: если вам, maman, угодно, говорит, так я, говорит, охотно пойду, говорит…» — «Это истинно редкая девица в наш развращенный
век!» — отвечали на
разные манеры знакомые и друзья Мавры Ильинишны, и потом начинались сплетни и бессовестное черненье чужих репутаций.
Я завтрака есть не пошел, спросил себе стакан воды и положил на тарелку рубль его барыни, а барышне сказал: «Сделайте одолжение, сударыня, скажите от меня вашей маменьке, что видал я на своем
веку разных свиней, но уж такой полновесной свиньи, как ваша родительница, до сей поры не видывал».
любят ли ее верно, да на целый ли
век? Ну, и тут слов! слов! слов! Со словами целая свора
разных,
разных прихвостней. Все она собирается любить «жарче дня и огня», а годы все идут, и сберется она полюбить, когда ее любить никто не станет, или полюбит того, кто менее всего стоит любви. Выйдет ничего себе повесть, если хорошенько разыграть.
Всю жизнь трудился Илья не покладая рук; печенегов, и татар, и разбойников извел великое множество;
разных Тугаринов Змеевичей, и Идолищ Поганых, и полениц, и жидовинов побеждал;
век прожил в подвигах и на заставах, не пропуская злого в крещеную Русь; и верил он во Христа, и молился ему, и думал, что исполняет Христовы заповеди.
Простая, здравая пища, мера трудов и отдыха; разделение часов на
разные упражнения, соответственные каждому особенному возрасту, были предписаны Екатериною по лучшей физической и нравственной системе воспитания не Афинского, не Спартанского, но самого пристойнейшего для юного Российского Дворянства в
веки Европейского просвещения.
Самую народность он защищает на том основании, что испокон
веку есть на свете
разные породы людей, различной пробы, и что вот славянская порода удалась при ее создании лучше, нежели все другие, чем мы и должны гордиться.
Не потому, в самом деле, англичане отличаются практическими приложениями знаний, что таковы уж искони врожденные их свойства, «так уж им это бог дал»; а напротив — эти самые свойства явились у англичан в продолжение
веков вследствие
разных обстоятельств их исторического развития.
То Кондратьевна, старуха бывалая, слывшая по деревне лекаркою и исходившая на
веку своем много — в Киев на богомолье и в
разные другие города, — приковывает внимание слушателей; то тетка Арина, баба также не менее прыткая и которая, как говорили ее товарки, «из семи печей хлебы едала», строчит сказку свою узорчатую; то, наконец, громкий, оглушающий хохот раздается вслед за прибаутками другой, не менее торопливой кумы.
— Это всё его крепостные, — сказал Соболь. — До него еще не дошло положение. Кое-кто из старой прислуги свой
век доживает, ну, сиротки
разные, которым деваться некуда; есть и такие, что насильно живут, не выгонишь. Чудной старик!
В клетях и чуланах тесно было от мешков с пушистою казанской крупчаткой, с
разными солодами и крупами, тогда как спокон
века ни в едином доме на Каменном Вражке ни сохи, ни бороны не бывало.
Итак, которые удостоились увидеть зараз всеми вместе чувствами, как одним из многих чувств, сие всеблагое, которое и единое есть и многое, поелику есть всеблагое, те, говорю, поелику познали и каждодневно познают
разными чувствами единого чувства
разные вместе блага, как единое, не сознают во всем сказанном никакого различия, но созерцание называют ведением, и ведение созерцанием, слух зрением, и зрение слухом» (Слова преп. Симеона Нового Богослова. I, 475).], хотя бы и оккультного, «мудрости
века сего» [«Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом» (1 Кор. 3:19).].
— Земля холодная, неродимая, к тому ж все лето туманы стоят да холодные росы падают. На что яблоки, и те не родятся. Не раз пытался я того, другого развести, денег не жалел, а не добился ни до чего. Вот ваши места так истинно благодать Господня. Чего только нет? Ехал я сюда на пароходе, глядел на ваши береговые горы: все-то вишенье, все-то яблони да
разные ягодные кусты. А у нас весь свой
век просиди в лесах да не побывай на горах, ни за что не поймешь, какова на земле Божья благодать бывает.
— Но только вот что худо, — продолжал Горданов, — когда вы там в Петербурге считали себя
разных дел мастерами и посылали сюда
разных своих подмастерьев, вы сами позабыли провинцию, а она ведь иной раз похитрей Петербурга, и ты этого пожалуйста не забывай. В Петербурге можно целый
век, ничего умного не сделавши, слыть за умника, а здесь… здесь тебя всего разберут, кожу на тебе на живом выворотят и не поймут…
В один миг Теркин догадался, какое это заведение. Пряники — коренное дело Кладенца. Испокон
века водилось здесь производство коврижек и, в особенности, дешевых пряников, в виде петушков, рыб и
разных других фигур, вытисненных на кусках больше в форме неправильных трапеций, а также мелких продолговатых «жемков», которые и он истреблял в детстве. Сейчас, по памяти, ощутил он несколько едкий вкус твердого теста с кусочками сахара.
Сенатора Цеэ я не встречал целые десятки лет и вдруг как-то, уже в начале XX
века, столкнулся с ним у знакомых. Он сейчас же узнал меня, наговорил мне
разных любезностей и поразил своей свежестью. А он был по меньшей мере старше меня на пятнадцать — восемнадцать лет.
Для меня Сансон, вся его личность, тон, манера говорить и преподавать, воспоминания, мнения о сценическом искусстве были ходячей летописью первой европейской сцены. Он еще не был и тогда дряхлым старцем. Благообразный старик, еще с отчетливой, ясной дикцией и барскими манерами, живой собеседник, начитанный и, разумеется, очень славолюбивый и даже тщеславный, как все сценические «знаменитости», каких я знавал на своем
веку, в
разных странах Европы.
В нашей беллетристике до конца XIX
века роман"В путь-дорогу", по своей программе, бытописательному и интеллигентному содержанию, оставался единственным. Появились в
разное время вещи из жизни нашей молодежи, но все это отрывочно, эпизодично.
Да тогда и не существовало еще таких полистных плат, как в конце XIX
века или теперь для любимцев публики в
разных сборниках и альманахах.
И ни одна страна не жила одновременно в столь
разных столетиях, от XIV до XIX
века и даже до
века грядущего, до XXI
века.
А пока он приготовляет к изданию этюд об одной певице XVIII
века (вроде тех книг, которые он писывал с братом), заключающий в себе
разные эпизоды, живописующие тогдашнюю эпоху, с разнообразной перепиской героини, имевшей успех и во Франции и в Англии.
Во всяком случае, на них смотрели как на писателей, равнодушных к политическому положению Франции, баричей, дилетантов, занимающихся
разными тонкостями, изучением XVIII
века не с целью какой-нибудь политической и социальной пропаганды, а с брезгливым дилетантизмом людей сытых, довольных, не обращающих внимания на то, что тогда делалось во Франции.
— Вы думаете, она где?.. — тихо и не шепотом, а гулом говорил Пахоменко. — Она теперь с этими меднолобыми. Катанье на тройках… обедали компанией… ну, с шампанским… крюшоны… ананасы
разные… идиотские анекдоты… скотство, душу выворачивающее!.. Вы ее не знаете, человек вы новый, литератор, умница, видали, чай, не мало таких женщин на своем
веку? вам с ней не детей крестить; но я уверен (и он придавил рукой грудь), убежден глубоко, что и вы возмутитесь… жалость, унижение, позор, безобразие!..
В старинной части дома сохранились нетронутыми комнаты с обстановкой, древность которой считалась
веками, и обширная галерея, где по стенам были развешены портреты во весь рост
разных поколений доблестных князей Облонских, ведших свой род от Рюрика. Все остальные княжеские апартаменты были меблированы с поразительной роскошью, могущей удовлетворить самый требовательный современный вкус.
— Ну что? Не так я говорил? Откуда мы машины возьмем, — ткацкие там, прядильные и
разные другие? Весь
век из-за границы будем выписывать? Вот почему весь центр внимания должен уделиться на чугун, на сталь, на машины. Научимся машины делать, тогда будет тебе и сатинет на рубашку, и драп на пальто. Ну, спасибо вам. Пойдем, ребята… А то, может, с нами чайку попьете, товарищ Ратникова?
Он уверяет меня, что ему нечем любить; но если он был бы так хорош со своей женой, как со мной теперь, чего же большего желать? И как можно человеку с такими хорошими целями, как у Степы, остаться на
веки вечные одному! Он сочинил себе свою теорию и рад. Любовь бывает
разная: один погорячее любит, другой похолоднее. Но можно ли остаться так без любви, с одним служением всему человечеству?
— Вы, пожалуйста, ко мне не придирайтесь, я не привыкла говорить с людьми… интеллигенции, как выражается Елена; хоть и знавала на своем
веку разных умных людей, только мало воспользовалась этим!..
Кучер был в нагольном тулупе, видавшем
разные виды и непогоды на своем
веку, и потому носившем какой-то неопределенный цвет, не то желтый, не то красный, не то буро-пегий.
Весть о возвратившейся дочери богача Петра Иннокентьевича Толстых, Марии, находившейся в безвестном отсутствии почти четверть
века, облетела вскоре весь город, и не было дома, где бы на
разные лады не рассказывалось об этой таинственной истории.
Тысячи рабочих, согнанных из
разных областей государства, трудились над созданием Екатеринослава, города, которому Потемкин в своем пылком воображении предназначил возвещать во
веки веков «славу Екатерины», и он должен был, по его проекту, превзойти все величайшие европейские города.
Если еще существует та форма, которую мы называем церковью, то только потому, что люди боятся разбить сосуд, в котором было когда-то драгоценное содержимое; только этим можно объяснить существование в наш
век католичества, православия и
разных протестантских церквей.